Ансония: ферма на крыше и секс-клуб в подвале

Этот дом трудно не заметить -  стоит он на Бродвее между 73 и 74 улицами , занимает целый квартал и украшен многочисленными архитектурными финтифлюшками в стиле Beaux-Arts.  Построил этот дом Вильям Стокс, наследник  большой семейной корпорации по добыче полезных ископаемых.      Когда его отец в 1881 году умер, Вильям опротестовал завещание и подал в суд на своего брата за то, что тот  якобы выкинул его из семейного бизнеса.   Суд поддержал  Стокса  его и присудил  ему  один миллион долларов, который Вильям вложил в строительство.   

Стокс считал , что Западный  Бульвар( так тогда назывался участок Бродвея который тянулся  вдоль Центрального парка на север)  станет в будущем самой главной улицей города, а вот Пятая Авеню, на которой тогда и селились все основные богачи города, станет чем-то вроде Елисейских полей в Париже.  Стокс, кстати обладал тогда таким большим влиянием в городе, что Западный Бульвар ( то есть Бродвей) замостили на пять лет раньше Пятой авеню.

 И вот на этой своей главной улице он задумал построить главный дом! Он начал потихоньку скупать землю, благо в те времена  в этой части города строительство еще не развернулось в полную силу.

 Ансония официально открылась в апреле 1904 года. Стокс назвал этот дом в честь своего дедушки Ансона  Фелпса.   Архитектором дома был  Пол Дуби, обучавшийся, как и все знаменитые Нью-Йоркские архитекторы того времени, в Париже в Академии искусств. Но Стокс влезал во все детали и в конце-концов понизил Пола в звании до простого чертежника.   

Ансония была не просто жилым домом, это был роскошный дом-отель. В нем было 1400 комнат и более 300 квартир.  Внутри стен была проложена пневматическая почта для обмена письмами между жильцами и обслуживающим персоналом.  В тех же стенах, весьма толстых, были замурованы  трубы, по которым из подвала гнался холодный  воздух для охлаждения в летнюю жару.

 У этого отеля имелся свой декоратор, который отобрал около шестисот картин для украшения лобби и  коридоров.   В каждом номере и квартире был набор полотенец , салфеток и скатертей, который обновлялся три раза в день.  Внутри здания  шла по кругу до самого тринадцатого этажа лестница с белыми мраморными ступеньками и перилами красного дерева, днем освещаемая лучами солнца через стекленный купол на крыше здания.   Лифт в здании тоже был- даже несколько.

Внизу отеля был расположен обеденный зал на 1300 гостей и бассейн с живыми морскими львами, а в подвале - тоже бассейн, но  уже не для зверей, а для жильцов, и турецкие бани.   
Стокс хотел построить нечто вроде государства- в государстве со своей системой снабжения, поэтому на крыше здания он организовал самую настоящую ферму.  На ферме было  около полутысячи кур .  Каждый день  свеженькие яички доставлялись жильцам, а, если что лишнее оставалось, то    для тех, кто в доме не жил, был организован ларек по продаже этих яичек.  Кроме  кур, на ферме были утки,  шесть коз и даже маленький медвежонок. Однако через три года после отель открылся,  департамент здравоохранения  возмутился и закрыл ферму.  Всех зверей отправили в Центральный парк на вольные хлеба.

Считалось, что Стокс строил свой отель с прицелом на музыкантов- недаром он сделал очень толстые стены и такие широкие двери, что в каждый номер- квартиру можно было пронести концертный рояль. Кроме того,   система контроля температуры   была очень благоприятна для певцов, которыве вечно страдали от перепадов температур.  

Когда в 1907 году генеральный директор  итальяноской оперы Ла Скала стал генеральным директором Нью-Йоркской Метрополитен опера, он со всей своей семьей поселился в Ансонии.  За ним последовали десятки оперных певцов и композиторов. В доме жили Карузо, Сергей Рахманинов, Игорь Стравинский, Густав Малер.

Стокс умер в 1926 году,  и   управление домом перешло но наследству к его сыну , который был совсем в этом не заинтересован и передавал дом   то одной компании,  то другой.  Наступила Великая Депрессия,  ресторан закрылся и дом  из отеля превратился просто   в жилой. Центральный вход на Бродвее был закрыт, и первый этаж был отдан магазинам.

Во время войны,  в патриотическом жесте все металлические украшения со здания были содраны, и собранный металл отправили на переплавку в пули.  Металлические трубы пневматической почты и системы охлаждения выдраны из стен и тоже переплавлены для военных нужд, а фонарь на крыше заложен кирпичами для светомаскировки.

 После войны дом переходил из рук в руки и весьма поистрепался. В конце шестидесятых годов, в период сексуальной революции, тогдашний владелец дома сдал  подвальный бассейн и расположенные рядом с ним турецкие бани  ночному клубу " Континентальные бани"  гейско-лесбийской ориентации. Самым замечательным в этих "банях"  было кабаре. В субботу вечером очередь в это кабаре выстраивалась за несколько кварталов - вся нью-йоркская богема мечтала туда попасть. 

Лет через десять здание опять сменило владельца. Новый хозяин выселил из подвала клуб, который из гейского к тому времени превратился в свинг-клуб,     но ничего не сделал для приведения разваливающегося дома в надлежащий вид. Стены облупились, крыша текла. И дом решили превратить в кооператив, чтобы жильцы выкупили квартиры(со скидкой) , и на поученные деньги сделать ремонт.   За односпальную квартиру нужно было заплатить всего 125 тысяч долларов .

В 2007 году в здании в большинстве квартир был сделан генеральный ремонт.  Сейчас  в Ансонии односпальную  отремонтированную квартиру  площадью размером с чулан    можно снять за пять с половиной тысяч долларов в месяц,  а купить- за миллион. Снять квартиру побольше в одной из башен уже будет стоить  25 тысяч долларов в месяц.

Но что самое интересное, до сих пор в Ансонии есть жильцы, которые платят за рент смешную сумму в тысячу долларов. Дело в том, что есть в Нью-Йорке такое понятие -" rent-regulated apartments".  Для определенных категорий жильцов ( в зависимости от их финансового состояния) рент не может подниматься в год выше, чем на определенный процент, и процент этот существенно ниже рыночного. То есть если ты снимаешь  в этом здании квартиру  тридцать лет подряд и у тебя есть право на это, то у тебя  стоимость съема может быть в несколько раз меньше, чем у того, кто въехал только что.  Естественно, это весьма невыгодно владельцу, поэтому в Нью-Йорке идет постоянная борьба городских властей с владельцами зданий.